Литература Древней Греции наполнена гомоэротическими сценами, а в самом благоговейном сюжете может запросто встретиться пошлый намек. Но каким образом были устроены древнегреческие представления об однополой любви? Можно ли назвать каждого древнего грека гомосексуалом? Отвечая на эти вопросы, необходимо обратиться к изучению структуры древнегреческого образования, устройству ритуального пиршества - симпосия - и диалогам Платона.
Эрасты и эромены
О том, каким образом древнегреческая культура была связана с гомосексуальными ухаживаниями, написано в классическом труде Кеннета Довера «Greek Homosexuality». Они были частью древней традиции пайдейи - образования - и предполагали большой возрастной разрыв между любовниками, а также, чаще всего, отсутствие взаимной любви. Обычно семьи отдавали юношу на обучение наставнику в 12 лет, в том же возрасте, когда девушек обычно готовили выдавать замуж. Наставник обозначался словом «эраст», а ученик - «эромен». Эраст нес ответственность за образование и поступки своего подопечного и мог даже быть наказан за проступки эромена.
Однако помимо этих чисто педагогических отношений были и эротические: преподаватель-эраст обязан был дарить своему эромену подарки и ухаживать за ним. В обмен на помощь в образовании эромен должен был оказывать своему эрасту эротические услуги. Однако проникающий секс был строго запрещен, а если случаи подобного осквернения мальчиков становились известны, дело доходило до судебного разбирательства. Обществом особенно порицались случаи продажи развратными мальчиками своего тела: таких юношей отдавали в руки суда, причем платившие им деньги за секс оставались без внимания. «Законным» видом сексуального контакта между эрастом и эроменом считались всевозможные ласки, которые подробно отражены в вазописном материале. Именно благодаря визуальным источникам мы можем установить, что для взрослых греческих мужчин бедра безбородых юношей являлись одной из самых эротически привлекательных частей тела. Древнегреческая калокагатия (сочетание красоты тела и ума) для юноши была напрямую связана не только с душевными качествами, но и с толщиной бедер (чем больше - тем лучше), величиной пениса (чем меньше - тем лучше) и зада (крупный зад считался знаком целомудрия эромена). Педерастия играла важную роль в воинских сообществах: некоторые из них - к примеру, знаменитые 300 фиванцев - целиком состояли из гомосексуальных пар и оттого считались особенно доблестными и храбрыми.
«Я наслаждался с двенадцатилетним мальчонкой. Тринадцать
Лет наступило ему - он вожделеннее стал.
Годом позднее пришел еще более сладостный возраст,
И привлекательней всех был он пятнадцати лет.
Шестнадцать лет - это возраст богов, а семнадцатилетний
Юноша не для меня: создан для Зевса лишь он.
Если тебе и постарше милей - то уже не забава:
Время настало, и долг твой - за него отвечать»
Пэс - третий пол
В работе «Древнегреческая „игривая“ культура и европейская порнография новейшего времени» исследователь Вадим Михайлин развивает положения Довера, обращая внимание на значение слова, которым в Древней Греции обозначали юношу-эромена: «В большом количестве контекстов, а в поэзии практически неизменно, пассивный партнер именуется пэс (мн. ч. - пэдес), словом, используемым также для обозначения таких понятий, как «ребенок», «девочка», «сын», «дочь» и «раб». Михайлин предлагает не рассматривать отношения эраста и эромена как гомосексуальные в современном смысле этого слова; он считает, что мальчики-пэс были для греков своего рода третьим полом, почти неотличимым от девочек добрачного возраста, а потому и говорить о гомо- или бисексуальности мужчин, днем ухаживающих за своими учениками-эроменами, а вечером проводящими досуг с женами или гетерами на пиру, нерелевантно.
Французский исследователь Франсуа Лиссараг приводит некоторые изображения на вазах, на которых девочки- и мальчики-пэс визуально почти неотличимы друг от друга, а Михайлин замечает, что часто «лексически анус и вульва пассивного партнера неразличимы: и то и другое именуется „кузос“». Именно поэтому на некоторых дошедших до нас древнегреческих изображениях мы видим, как мужчина занимается анальным сексом с девушкой, вознося одновременно с этим похвалу некоему красивому юноше - такое странное несоответствие возможно только потому, что эта поза «маркировала вольную, игривую зону мальчишеского (пэдика) сексуального поведения». Похожую интерпретацию древнегреческой «гомосексуальности» предлагал и Мишель Фуко: он считал, что в культуре Древней Греции не было противопоставления женской и мужской сексуальности, но присутствовала дихотомия активного и пассивного партнеров. Поэтому то, что сегодня общество иронически назовет «женственностью» мужчины, греками воспринималось абсолютно нормально, а гомосексуальные контакты формировали маскулинный образ мужчины наравне с охотничьими или военными доблестями.
«Мужчина может предпочесть любовные отношения с мужчинами, и никому однако не придет в голову заподозрить его в женственности, если он при этом активен в половых отношениях и активен в моральной власти над самим собой. И наоборот, мужчина, который в недостаточной мере является хозяином над своими удовольствиями - кого бы он при этом ни выбирал в качестве своего объекта, - рассматривается как „женственный“».
Фуко М. Использование удовольствий. М., 2004. - С. 134
Симпосий
Самый известный литературный источник, повествующий о гомосексуальных отношениях мужчин в Древней Греции, - это «Пир» Платона. Чем же был тот пир, о котором нам рассказывают философские диалоги и литературная традиция? Франсуа Лиссараг в своей книге «Вино в потоке образов» объясняет, что симпосий - именно так греки называли пир, дружескую вечеринку с вином - был праздничным мероприятием, объединяющим взрослых статусных мужчин, во время симпосия отдыхающих от повседневных гражданских обязанностей. Литературные и вазописные источники демонстрируют, что на симпосии серьезные мужи могли переодеваться в женское или странноватое «скифское» платье, играть на музыкальных инструментах и декламировать стихи, а также заниматься обсуждением философских вопросов. На симпосиях часто присутствовали гетеры - независимые женщины, оказывающие эротические услуги участникам винопития. Последнее, кстати, было жестко регламентировано управляющим-симпосиархом, устанавливавшим количество выпитых кратеров (сосудов для смешивания вина) и пропорции смешивания вина с водой. Еды на симпосии не бывало - угощение подавали на предшествовавшей симпосию сисситии. Лиссараг предполагает, что главной идеей симпосия было не просто совместное употребление вина, но правильное смешение - не только вина, но и речей, не только развлечений, но и самих симпосиастов, участников этого праздника, в том числе и эротическое.
Подарки-животные
Среди развлечений, предлагаемых на симпосии, было соревнование «кто дольше усидит на бурдюке», в ходе которого обнаженные и разгоряченные вином симпосиасты пытались удержаться на скользком, обмазанном жиром бурдюке. Лиссараг видит в этом соревновании аллюзию на определенную сексуальную позицию. В играх участвовала и симпосиастическая посуда, иногда выполненная в форме фаллоса, что также могло послужить поводом для фривольных забав. На найденных археологами древнегреческих вазах историки идентифицируют множество изображений эротического характера - и прежде всего со сценами гомосексуального флирта или даже копуляций.
Гомоэротические сцены на найденных археологами сосудах часто изображают поднесение эрастом подарка эромену - это было стандартной процедурой ухаживания, в которую также включалось унижение активного партнера. Эромен, в свою очередь, обязанный не сразу уступать ухаживаниям, поначалу старался равнодушно отвергать своего партнера (тех, кто так не делал, могли посчитать продажными юношами). Немецкая исследовательница Гундель Кох-Харнак в своей книге «Педерастия и подарки-животные » рассматривает основные виды подарков эромену. Это могли быть мертвые или живые животные: петухи, зайцы, лисы, олени или даже гепарды. Кох-Харнак анализирует взаимодействие концепции эроса с охотничьей семантикой, отчетливо выражающей агонистическую идею. Зверь, на которого охотятся (к примеру, заяц), мог выступать метафорой эромена, которого эраст символически ловит на «любовной охоте». С другой стороны, передаваемые в дар животные имели и определенный воспитательный смысл, отсылающий к ожидаемым от эромена охотничьим умениям: «Мужчины дарили подарки мальчикам с определенным умыслом, а именно чтобы юноши становились мужественнее за занятиями охотой, спортом и играми, которые должны были воспитать их гражданами, способными защищать свое государство, какими уже стали сами эрасты». Не стоит забывать, что животных также можно было обменивать на золото, а иногда они выступали попросту в качестве экономической поддержки эромена.
Платоническая или гомоэротическая?
Разобравшись со структурой гомосексуальных отношений в Древней Греции, интересно было бы обратиться к тому, как их фиксировал в своих философских диалогах Платон. В диалоге «Пир» участвуют как минимум три гомосексуальные пары, взаимодействующие друг с другом: это Павсаний и Агафон, Эриксимах и Федр, а также Сократ и Алкивиад. Каждый из философов приводит на симпосии свою версию того, что такое любовь, и, как можно обнаружить, почти каждый из них в первую очередь подразумевает любовь между мужчинами.
Павсаний говорит о том, что существует два типа любви: пошлый и возвышенный. Про людей, знающих только пошлую любовь, он отзывается: «Такие люди любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей; во-вторых, они любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души». В связи с этим Павсаний предлагает запретить любить малолетних мальчиков - но не потому, что это может нарушить их психику, а из-за того, что красивый молодой мальчик может вырасти в глупого юношу, обманув лучшие ожидания эраста. Аристофан, рассказывая о мифе про андрогинов (существ, которые прежде состояли из двух половинок-людей, а потом были разделены богами), предполагает, что лучшие мужчины - те, кто любит мужчин, и обосновывает это их склонностью к подобным себе существам - мужественным, мудрым и храбрым. «Уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные. Некоторые, правда, называют их бесстыдными, но это заблуждение: ведут они себя так не по своему бесстыдству, а по своей смелости, мужественности и храбрости, из пристрастия к собственному подобию. Тому есть убедительное доказательство: в зрелые годы только такие мужчины обращаются к государственной деятельности. Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку».
Философия эроса
Философы Ирина Протопопова и Алексей Гараджа в статьях «Convivii trivia: Заметки по тексту платоновского „Пира“» и «Гюбрис в „Федре“: метрическая ошибка или „тайное“ имя?» указывают на то, что традиционное понимание «платонической любви», почерпнутое из диалогов «Пир» и «Федр» и рассматриваемое как возвышенное, предельно оторванное от телесных коннотаций чувство, можно радикально переосмыслить. Уже упоминалось, что Павсаний, говоря о возвышенной любви, начинает с того, что описывает именно гомосексуальный ее вариант. Аристофан, перед тем как рассказать миф об андрогинах, разразился икотой, и именно на этот момент указывают исследователи. Напавшая на Аристофана икота заканчивается, когда он щекотит себе нос и чихает: если перевести слова «икота» и «чихание» в жаргонный регистр, можно увидеть, что они имеют отчетливые эротические значения. «Чих» Аристофана является не чем иным, как эвфемизмом для слова «оргазм». Если учитывать это, совсем другой оттенок приобретает фраза Эриксимаха «Возьми нечто такое, чтобы пошевелить в носу, и чихнешь» или ответ Аристофана: «[Икота] кончилась, конечно, но не раньше, чем к ней чихание прибыло, так что мне удивительно, что пристойность тела вожделеет чего-то такого шумного и возбуждающего, как чихание».
Рассматривая в этом ключе диалог «Федр», можно переосмыслить понятие «платонической любви». С помощью работы Джеффри Хендерсона «The Maculate Muse: Obscene Language in Attic Comedy» Гараджа и Протопопова раскрывают смысл описания возвышенных устремлений души, которое обычно представляется квинтэссенцией концепта «платонической любви». Чтобы показать, что в описании души почти столько же телесного, сколько и духовного, они используют дореволюционный перевод «Федра» Сидоровского и Пахомова, удивительным образом совпадающий по амбивалентности смыслов - возвышенных, но одновременно и эротических - с оригиналом. Вот отрывок из их перевода «Федра», где душа сравнивается с воспаряющим в небеса крылом: «И так, когда зрит она кого-нибудь изящного, восприемля в себя вожделение от изящества истекающее, орошается и разжижается; тогда восхищается радостию и перестает скорбеть. Когда же от него устранятся и иссохнут те отверстия, коими изойти крылу должно, тогда сии, иссохшиеся и сжавшиеся, стеблю перьев изойти воспрещают. Сей стебель пребывая внутри купно с оным вожделением, от изящества истекшим, заключенный и тщащийся оттуда изойти, надмевает ту часть, где надлежит ему изойти, но не могши, причиняет во исходище своим великое колотье».
Как мы видим, эротические, а особенно гомоэротические коннотации постоянно сопутствуют у Платона самым возвышенным и, казалось бы, непорочным смыслам - возможно, выражая подспудно идею единства души и тела. Таким образом, рассматривая гомоэротические образы у Платона, можно прийти к новому прочтению понятия «платонической любви» и даже теории идей.
Древние греки различали несколько видов любви.
Это, прежде всего, конечно, Эрот, обожествленный эрос. Эрот, или эрос,- любовь-страсть, любовь, пограничная с безумием, безумная любовь. Древние греки так и говорили: «эротоманиа» - «безумная (безрассудная) любовь». Был глагол «эреоманео» - «быть безумным от любви».
Эрос - главным образом половая любовь. Отсюда «эротикэ» - искусство любви.
Более спокойна «филиа». Существительное «филиа» имеет свой глагол - «филео» - «я люблю» («филео су» - «я люблю тебя»), У этой любви больший спектр значений, чем у эроса. Такой любовью сложно любить многоразличное. Это, кроме того, не только любовь, но и дружба. Поэтому эротическая любовь - лишь один из видов «филии».
Любовь как высшая степень хорошего эмоционального отношения «я» к «не-я» колеблется между себялюбием, где «не-я» - это «я», и «друголюбием», любовью к «не-я», за которой, однако, может скрываться опосредованное себялюбие, когда предмет любви («филэтон») сводится лишь к объекту и к средству удовлетворения себялюбия, а не рассматривается как нечто самоценное, как нечто даже более ценное, чем «я». Любовь в первом смысле - любовь потребительская. Это не настоящая любовь. Только вторая, самоотверженная, любовь истинная. Гегель не зря сказал, что настоящая любовь - это обретение самого себя в отказе от самого себя и в исчезновении себя в другом. Настоящая любовь самоотверженна. Она включает в себя и элемент жалости и сострадания к предмету любви.
«Филиа» - это не столько любовь, сколько влюбчивость («филерастиа»). Остальные виды «филии»: любовь к отцу («филопатор» - «любящий своего отца»), любовь к матери («филомэтор» - «любящий свою мать»), любовь к детям («филопайс» - «детолюбивый»), любовь к братьям и сестрам («филадельфиа», от «адельфос» - «брат» и «адельфэ» - «сестра»), любовь к своим товарищам («филетайриа»), к друзьям («филофилиа»), вообще дружелюбие («филофронэсис»), любовь к своему родному городу («филополи»), к своим согражданам («филополитэс» - «любящий своих сограждан»), любовь к своему отечеству («филопатриа»), любовь к своей родине - Греции, преданность ей («филеллэн» - любящий Грецию, Элладу), любовь к народу («филодэмос» - «народолюбивый»), любовь к человеку («филантропиа», отсюда «филантропия»). «Филиа» - любовь к наслаждению («филэдониа»), к славе («филендоксиа»), к власти («филархиа»). Это любовь к свободе («филелеутерон»), но любви к несвободе, к рабству у древних греков не было, хотя было «филотюраннос» - «стоящий на стороне тиранов, приверженец тирании». «Филиа» - любовь к прекрасному, («филокалиа») - любви к безобразному не было; любовь к добродетели, к добру, к доброте («филагатос»), но возможно и стремление к пороку («филопонэрос» - «тяготеющий к пороку» в отличие от «филаретос» - «любящий добродетель»). «Филиа» - любовь к правде, к истине («филалетейа»), но возможна и любовь ко лжи («филопсеустиа»). «Филиа» - любовь к деятельности («филергиа»), труду («филопониа»), к земледелию («филогеоргиа»), к искусствам, ремеслам («филотехниа»), любовь к музам, т. е. также любовь к наукам и искусствам («филомусиа»). Это также любовь к богатству («филоплутиа»), жадность к деньгам («филохрэматиа»), страсть к наживе, корыстолюбие («филкердейа»). «Филиа» - любовь к общению («филокойнос» - «любящий общение») и любовь к одиночеству («филеремос» - «любящий одиночество»). «Филиа» - любовь к своему телу, т. е. тщательный уход за телом («филосоматон»), любовь к самому себе («филоаутос»), любовь к своей душе, к своей жизни («филопсюхиа» и «филодзойа»), однако это осуждалось как чрезмерное жизнелюбие, жалкая привязанность к жизни, как источник трусости и рабства.
Кроме «эроса» и «филиа» были у эллинов и другие термины, обозначающие любовь. Это производные от «филии» термины: «филосторгиа» - «нежная любовь, горячая привязанность», «филотэс» - «дружба, привязанность, любовь». Еще более мягкой, чем «филиа», любовью является, возможно, «агапэсис» - любовь-влечение. Во времена вечерней зари языческой культуры и утренней зари христианской эта любовь приняла форму «агапэ» - новозаветной любви (агапы - братские трапезы у ранних христиан).
Мифология - антропоморфична. В мифологии люди, не зная законов природы, подлинных причинно-следственных отношений в мире, объясняли явления поверхностно, связывая их ассоциативно, по аналогии со своими отношениями и свойствами. Была мифологизирована и обожествлена и любовь. В Древней Греции она мифологически была представлена в образах нескольких мифологических существ. Это, прежде всего Афродита и Эрот (в Риме соответственно Венера и Амур).
Афродита - богиня любви и красоты. Ей приписывалась большая роль. Ей подчинено почти все живое. Афродита даже сводит богов с женщинами, а богинь - с мужчинами.
Имел свой мифологический образ и эрос. Это Эрот - сын Афродиты (по некоторым версиям, Артемиды, изменившей своей девственности). Тот хорошенький, шаловливый и безжалостный мальчик с крылышками, с луком и стрелами любви, которые он по своему капризу пускает то в богов, то в людей,- плод эллинистического искусства, вначале же Эрота изображали в виде необработанной каменной глыбы.
Среди видов «филии» была и любовь к познанию. Это «филоматейа» - «любовь к знанию, любознательность» («матэма» - «знание, учение, наука», отсюда математика), «филологиа» - «любовь к ученым беседам, занятиям», отсюда филология (однако «логос» означал не всякое слово, а только ученое, разумное, отсюда и иной смысл термина «филологиа», чем это принято теперь), «филопеустиа» - «пытливость, любопытство» наконец, «философиа» - «любовь к знанию, любознательность; исследование, учение, наука; любовь к мудрости, философия; философское учение». Глагол «философео» означал «любить знания, быть любознательным, мудро рассуждать...», а существительное «философос» «образованный, просвещенный человек, ученый, любитель мудрости...».
Философия, возникнув из мифологического мировоззрения под влиянием окрепшего в самой жизни, а также в сферах специального знания интеллекта, логоса (логос нельзя отождествлять с философией, логос - то, благодаря чему существует философия), все же смогла до конца изжить антропоморфизм. Им философы как бы «затыкали дыры» в своих философских системах. Для этого употреблялись и остающиеся, в сущности, мифологическими образы любви, прежде все Афродиты, Эроса, Филии. Древнегреческий предфилософ Гесиод, не умея объяснить движущую силу космогонического процесса, процесса происхождения и развития космоса (а кто может это объяснить?), находит эту силу в космическом, вселенском эросе.
Сократ доказывает, что любовь к прекрасному - это любовь к своему благу, любовь к вечному обладанию этим благом, любовь к бессмертию. Но люди смертны. Та доля бессмертия, которую дали людям бессмертные боги,- способность к творчеству (а это «все, что вызывает переход из небытия в бытие»), к рождению («рождение - это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу»). Однако стремление к прекрасному имеет и более высший смысл. Это стремление к идеальному, небесному, точнее говоря, занебесному миру. Обыватель любит прекрасные вещи, прекрасные тела. Но философ любит прекрасное само по себе. Оно чисто, прозрачно, беспримесно, не обременено человеческой плотью, красками и всяким бренным взором, оно божественно и единообразно. Увидев хоть раз такое прекрасное, человек не может уже жить прежней жалкой жизнью. Такой человек родит уже не призраки добродетели, а саму добродетель, не призраки истины, а саму истину... Так, рассказывает Сократ, сказала мне мудрая Диотима, «и я ей верю. А, веря ей, я пытаюсь уверить и других, что в стремлении человеческой природы к такому уделу у нее вряд ли найдется лучший помощник, чем Эрот.
Образ Эрота в философской системе идеалиста Платона. За всеми видами любви: к родителям, к детям, к женщине, к мужчине, к отечеству, к труду, к поэтическому и правовому творчеству и т. д. и т. п. должна стоять высшая любовь - любовь к миру вечных и неизменных идей, к высшему миру добра как такового, красоты как таковой, истины как таковой. (Это и есть то, что обычно называют «платонической любовью», неверно понимая под этим несексуальную любовь мужчины и женщины. Такой любви быть не может, а если и возникают такие отношения между ними, то это не любовь, а дружба.)
Все же в Древней Греции (и позднее в Риме) любовь ценилась высоко. В «Пире» содержится подлинное прославление любви. Более того, там говорится и о ее положительном нравственном содержании. «Ведь тому, чем надлежит руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь».
9. Этические воззрения греков в отношении любви к мальчикам
Несмотря на вышеизложенное, было бы в корне неверно полагать, что их эротизм (по крайней мере, наиболее важная его часть) выражался в этом единственном варианте любви греков к мальчикам. Совсем наоборот: все, что сделало Грецию великой, все, что создало греческую цивилизацию, которой мир будет восхищаться до конца своего существования, уходит корнями в беспрецедентную этическую оценку характера мужчины в общественной и частной жизни. Мы уже ссылались на высокое мнение Платона о любви к мальчикам, и теперь настало время более подробно описать этическую направленность греческой педофилии.
Эрот был принципом не только чувственной, но и идеальной стороны греческой педофилии. На прекрасной греческой вазе в берлинском антиквариуме представлен этот идеал в символическом виде, и сцена названа «любовный экстаз». На рисунке мы видим летящего в небо Эрота, увлекающего с собой мальчика, который, кажется, сопротивляется, но одновременно влюбленно смотрит на Эрота. Хартвиг верно заметил: «Вероятно, здесь изображен обобщающий тип любви, Эрот, который приносит мальчикам порой цветы, порой лиру или венок, который обращается к ним в прелестном жесте, непрерывно кружа перед ними, являя собой идеализированное представление влюбленного ухаживающего мужчины, которое столь часто изображали живописцы того времени».
Педофилия была для греков прежде всего главной частью становления молодого мужчины. Как добродетельная мать и домоправительница была для них идеалом девушки, так kalokagatia, симметричная гармония души и тела, была идеалом юноши. Для греков наиболее замечательным способом приблизиться к этому идеалу была любовь к мальчикам; и одно время, особенно среди дорийцев, государство способствовало тому, чтобы каждый мужчина выбрал себе юного партнера в качестве возлюбленного, и более того, юношу порицали, если он не смог найти себе друга или любовника, – исключение делалось лишь в отношении тех, кто был морально нечистоплотен, – оба, и мужчина и мальчик, стремились насколько возможно развивать в себе качества мужской добродетели. Поскольку старший был ответственен за поведение младшего, любовь к мальчикам не преследовалась, а поощрялась и стала силой, которая поддерживала государство и легла в основание греческой морали. Доказательство этим нравственным тенденциям мы встречаем в многочисленных пассажах греческой литературы, чему лучшее свидетельство – уже цитированные слова Платона.
То, что Платон не выдавал желаемое за действительное, подтверждается историческими фактами. Вот почему в Халкиде на острове Эвбея пели песни во славу доброй дружбы; вот почему спартанцы перед сражением приносили жертвы Эроту; вот почему фиванское войско называлось священным братством, было гордостью государства и предметом восхищения Александра Македонского; и поэтому перед сражением друзья приносили клятвы верности на могиле Иоалая в Фивах.
Когда жители Халкиды воевали с эретрийцами, Клеомах пришел к ним на подмогу во главе эскадрона конницы; но он тоже любил мальчика. Сражение было отчаянным, потому что вражеская конница была хорошо экипирована. Клеомах спросил юношу, хочет ли тот участвовать вместе с ним в сражении. Тот ответил утвердительно, поцеловал друга и надел на голову шлем. Тогда воодушевление наполнило сердце старшего, и в смертельной схватке он ворвался в ряды врага. Он добился победы ценой собственной героической смерти. Жители Халкиды похоронили его с почестями и воздвигли на его могиле колонну, вечное напоминание подрастающим поколениям.
По Афинею, причина, по которой спартанцы перед сражением приносили жертвы Эроту, была в том, что «они были уверены, что пара близких друзей, сражающихся бок о бок, принесет победу и спасение».
«Священное братство» фиванцев также на все времена дало высокие образцы греческой любви к мальчикам. Это братство мужчин благородного происхождения числом 300, которые обменялись клятвами любви и дружбы, говорят, было сформировано Горгидом. Потом часто приводили остроту, которую пустил в обращение Паммен, друг Эпоминода. Он упрекал Гомера, поскольку в «Илиаде» Нестор некогда заставил мужчин идти в сражение «по кланам и родам», и полагал, что ему следовало построить ряды по парам влюбленных друзей, поскольку тогда они были бы непобедимы. «Священное братство» блестяще показало себя в сражении при Мантинее, в котором Эпоминод погиб с Кефисодором, и традиция любящего братства сохранялась до поражения при Херонее, в котором погиб цвет греческой свободной молодежи. Когда победитель царь Филипп Македонский обходил поле битвы и увидел тела всех 300 воинов бездыханными, со смертельными ранами в груди, он не мог сдержать слез и произнес: «Горе тому, кто подумает плохо о таких мужах».
Легко найти параллель фиванскому «священному братству». Слова, которыми Платон характеризует превосходство в войне и высшую радость жертвы такого войска, уже были процитированы, хотя Сократ, представленный в «Пире» Ксенофонта, не во всем с ним согласен. Но стоит прочитать рассказ в «Анабасисе» Ксенофонта о соперничестве Эписфена с мальчиком, показывающий, насколько каждый готов пожертвовать жизнью ради другого. Это тот самый Эписфен из Олинфа, который позже «собрал отряд красивых юношей и стал среди них героем». В «Киропедии» опять говорится: «Много раз было показано и в разных ситуациях, что нет сильнее союза, чем союз близких друзей», что и подтвердилось в сражении между Киром и Крезом не в меньшей степени, чем в битве при Кунаксе, в которой вместе с Киром «его друзья и сотрапезники» также приняли смерть героев. Все это подтверждает и Элиан, который объясняет готовность жертвовать, говоря, что тот, кто любит, вдохновляем двумя богами – Аресом и Эротом, в то время как те, кто не влюблен, вдохновляются лишь одним Аресом. Даже в «Эротике» Плутарха, который не одобряет любви к мальчикам, сила любви на войне показана на множестве примеров. Вёльффлин обратил внимание на компанию друзей в войске Сципиона, а Цезарь рассказал о союзе юношей в земле галльского племени сонтиатов.
После всего сказанного трудно предположить, что рассказы о фиванском «священном братстве» – лишь преувеличение. Разумеется, это явление просуществовало не так долго. Впервые мы узнаем о нем в рассказе о сражении при Левктре (371 г. до н. э.); а неудачным сражением при Херонее (338 г. до н. э.) закончилась подобная практика; таким образом, эти военные сообщества просуществовали всего 33 года.
История, рассказанная Плутархом, также заслуживает упоминания. Когда некий юноша закричал от боли на поле битвы, его любовника позже наказало государство.
Соответственно, кто любит, тот, вдохновляемый Эротом, пройдет огонь, воду и бури ради любимого (как говорит строка из неизвестной трагедии), и отвага любовника противостоит даже божескому гневу. Когда сыновья Ниобы были убиты Аполлоном за грех их матери, один из друзей вызвался защитить нежное тело младшей дочери, а когда понял, что не в силах этого сделать, он прикрыл ее своим телом. Даже идеальный греческий герой Геракл совершал свои подвиги с большей легкостью в присутствии своего любимца Иолая, в честь которого построили гимнасий и святилище, существовавшие до сравнительно недавнего времени, перед воротами Протиды в Фивах. Иолаи праздновались в Фивах в память любви Геракла и Иолая и включали гимнастические соревнования и конные ристалища, в которых победителям вручались оружие и бронзовые кубки.
У Павсания читаем о том, как человек по имени Тимагор любил некоего Мелеса: «В афинянина Мелеса был влюблен метек Тимагор. Относясь к нему с пренебрежением, Мелес велел ему, взойдя на самую вершину скалы, броситься с нее вниз. Так как Тимагор не щадил своей жизни и во всем всегда хотел делать приятное юноше, что бы он ни приказывал, то и на этот раз, поднявшись, бросился вниз; когда Мелес увидал Тимагора мертвым, его охватило такое раскаяние, что он кинулся с той же скалы вниз и разбился насмерть».
Если мы попытаемся подытожить то, что было сказано о греческой нравственности в отношении любви греков к мальчикам, то придется признать как неопровержимый факт, что греческая любовь к мальчикам носила определенный характер, основываясь на эстетическом и религиозном фундаменте. Ее объект должен был при поддержке государства войти в силу и совершить то, что осмыслялось как гражданская и личная добродетель. Эта любовь не противоречила браку, но дополняла его в качестве важного фактора воспитания. Можно также говорить о бисексуальности среди греков.
Эта страсть приводила порой к смертельному исходу и оставляла место для чистой радости, которая зачастую оставалась в воспоминаниях, – о том, что эта дружба переживала смерть, показывают многие эпитафии, на которых высечены самые нежные слова со всей возможной почтительностью к предмету любви. Такие эпитафии остались прекрасными образцами греческой поэзии.
Семнадцатая книга «Палатинской антологии», которая содержит 748 эпитафий и некоторые из них совершенно замечательные, показывает, с каким чувством, вкусом и тактом греки украшали могилы своих умерших героев и ставили в их честь памятники. Я уже упоминал о некоторых надписях, посвященных возлюбленным юношам, поэтому здесь приведу лишь самые прекрасные из них. Эта эпиграмма написана поэтом Кринагором (Ант. Пал., vii, 628) своему мальчику, которого звали Эрот, мальчик рано умер на острове и там же был захоронен, так что поэт желал бы, чтобы этот остров и соседние острова стали бы называться Островами Любви. «Это не будет постыдно для острова, ибо сам Эрот отдал свою красоту и свое имя мальчику, которого подземные боги приняли здесь глубоко под землей. О земля, на которой столько могил, окажись пухом для мальчика и лежи спокойно ради него».
автора Лихт Ганс Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс Из книги Новейшая книга фактов. Том 3 [Физика, химия и техника. История и археология. Разное] автора Кондрашов Анатолий Павлович Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс7. Еще раз о любви греков к мальчикам Если особенности любви греков, представленные на предыдущих страницах, не становятся предметом отрицания, тогда имеет смысл сделать мальчика предметом обсуждения.В двенадцатой книге «Палатинской антологии» для нас сохранился один
Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс11. История любви греков к мальчикам Естественно, в нашу задачу не входит в настоящем исследовании более подробно разбирать различные теории, особенно медицинские, с целью общего решения этой проблемы. Это было бы также излишне и потому, что различные теории и попытки
Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс1. Любовь к мальчикам в греческой мифологии После всего, что было сказано о любви греков к мальчикам на основании свидетельств письменных источников, предположение о том, что она играла значительную роль в греческой мифологии, полностью подтверждается. Действительно,
Из книги Война в Средние века автора Контамин ФилиппГЛАВА X ВОЙНА: ЮРИДИЧЕСКИЕ, ЭТИЧЕСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ АСПЕКТЫ По своей природе война, быть может, более, чем любой другой вид человеческой деятельности, должна иметь правовые и нравственные основания в обществе, которое ее ведет. Полагать, что люди почти никогда не желали
Из книги Культура древнего Рима. В двух томах. Том 2 автора Шкунаев Сергей Владимирович Из книги Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима автора Куланж Фюстель де Из книги Разведка и контрразведка автора Лекарев Станислав ВалерьевичЭтические принципы разведки Чтобы ни случилось, «не выноси сор из избы».Разведка всегда была игрой без правил. Принцип «цель оправдывает средства» никогда не предавался забвению. Насилие, жестокость, вмешательство во внутренние дела других стран нет-нет, да и
Из книги История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия автора Крофтс АльфредЭТИЧЕСКИЕ СТАНДАРТЫ Политическая коррупция, быстро деморализовавшая Китай, оказалась недостаточной в Японии, чтобы ослабить режим Реставрации. Обычай давать подарки глубоко укоренился и распространился повсюду, как в политике, так и в общественной жизни.
Из книги Пятый ангел вострубил автора Воробьевский Юрий ЮрьевичЭтические войны Мир ненавидел Россию всегда. Ядом этой злобы написаны западные «исследования» и памфлеты. Злоба веками распирала бронированные мышцы Европы. Ею исполнен замах тевтонского меча.Мир ненавидел Россию всегда. Монархическую с царем на троне.
Из книги История британской социальной антропологии автора Никишенков Алексей Алексеевич Из книги Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески автора СССР Внутренний ПредикторДостаточно часто можно встретиться с утверждением, что в Древнем мире любви не было, и этот феномен возник только средние века, поскольку любовь - это интимное, личностное переживание, до которого сознание людей в ту эпоху еще не доросло. Однако это гипотеза не может служить основанием для полного отрицания любви между мужчиной и женщиной в период Античности. Но в истории древнего мира существует множество примеров существования любовных отношений: Царь Соломон и царица Савская, царь Нин и Семирамида, Юлий Цезарь, Марк Антоний и Клеопатра. В древнем обществе, когда представления о личности (ее ценности, самостоятельности, независимости) находились в зачаточном состоянии и индивид был растворен в коллективе как в едином целом, где его действия и побуждения были подчинены интересам коллектива, соответственно понималась и любовь. Мифология как мировоззрение древних рассматривает любовь не столько как факт личной жизни, сколько как универсальный космический процесс, в котором человек участвует, но не играет решающей роли. В этом плане очень остро вставал вопрос о том, как единое по своему происхождению человечество поляризуется и выражается в двух полах - в мужском и женском. Во многих древних памятниках подчеркивается единая, несмотря на физиологические отличия, сущность человечества.
Само понятие любви в античную эпоху редко становилось предметом исследования (хотя таковое и случалось). Но по поводу того, какая она бывает, была построена целая классификация. Вот она:
"Эрос" - главным образом, половая, страстная любовь, способная дойти до безумия; любовь взаимоотношения эротизм антропоцентризм
"Филия" - приязнь к самым разнообразным "вещам", охватывающая любовь к родителям, к детям, к родине, друзьям, к познанию. Но и эротическая любовь тоже (эрос - лишь один из видов филии, по сравнению с которым она представляет собой более "мягкое" влечение);
"Сторге" - любовь-привязанность, особенно семейная;
"Агапэ" - любовь еще более мягкая, жертвенная, снисходящая к "ближнему".
В древности любовь как космическая сила была фундаментом, объясняющим все миросоздание и мироустройство. Это находит отражение в мифологических образах, прежде всего, Афродиты (Венеры) и Эрота (Амура).
Согласно Пармениду (V в. до н.э.), Богиня любви занимает центральное место в космосе, определяя процессы рождения, взаимовлечения, связи земного и небесного миров.
Эмпедокл (V в. до н.э.), утверждавший, что все в мире состоит из первоэлементов земли, воды, воздуха и огня, объяснял их сочетание действием двух противоположных сил - Вражды (Нейкос) и Любви (Филии), которые друг без друга не могут существовать.
В платоновском диалоге "Пир" (хотя настоящее имя автора - Аристокл) приводятся сразу два отличных друг от друга взгляда на понятие любви. Один из них изложен в мифе об андрогинах. Когда-то землю населяли "двойные" люди, имевшие по четыре руки и ноги, две "срамные части", два лица, глядевшие в разные стороны. А полов у них было и вовсе три: мужского - от Солнца, женского - от Земли, а также "обоеполого" - от Луны, совмещающей оба начала. Андрогины замыслили напасть на богов, и Зевс разделил каждого из них пополам, дабы ослабить. Люди стали "камбалоподобными" и принялись искать свою половинку, что непросто, а потому они утешаются хотя бы временным соединением с чужой половинкой, но подходящего пола. Зато если удается найти и обрести свою собственную, родную половинку, это дарит восторг истинной, постоянной, безграничной любви. Кстати, здесь же находим и объяснение однополного влечения: "Женщины… представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их больше привлекают женщины... Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому...".
Но такая форма отношений не считалась конечной и в высшей степени идеальной. Древними было замечено, что, несмотря на единство Вселенной и человека, каждая вещь свое место и предназначение, в результате чего мир состоит из полярных противоречий, самые устойчивые из которых - мужественность и женственность. А объединение двух человек противоположного пола рассматривалось античными философами как некий космический брак между мужским и женским началом, которые пронизывают мир. Так, во многих древних религиях луну, землю и воду воспринимали как символ женственности, а солнце, огонь и тепло - как символ мужественности. Мужское начало, как правило (за исключением тантризма) выражает активность, волю, форму; женское - пассивность, послушание, материю.
Из этого понимания Космоса происходило и распределение ролей в браке, где женщина являлась не объектом любви, а средством деторождения. И даже в просвещенных Афинах женщина была исключена из общественной жизни и культуры. Мужчины искали общества мужчин, и считалось, что любовь между представителями мужского пола имеет высший духовный аспект, которого нет в любви между мужчиной и женщиной. Любовь рассматривалась как космическое слияние двух противоположных полисов мира, которое необходимо для достижения гармонии. По законам Вселенной происходило и разграничение внутренних ролей, где мужское начало всегда являлось активным, а женское - пассивным.
Кочеров Сергей Николаевич
Национальный исследовательский университет
«Высшая школа экономики» - Нижний Новгород
профессор кафедры социально-гуманитарных наук
Kocherov Sergey Nikolayevich
National research University
«Higher school of Economics» - Nizhny Novgorod
PhD, professor of the Department of Social Sciences and Humanities
История любви.
Любовь в древнем мире
Аннотация : Любовь является одним из самых сильных и сложных чувств человека, которое пережило длительную эволюцию. Возникнув на основе полового влечения, она постепенно обогащалась более утонченными эмоциями, пока не возвысилась до духовного и телесного союза двух любящих личностей. У народов древнего Востока и античного общества любовь находилась еще в первой цивилизованной стадии своего развития и культивировалась как эротическая страсть, в которой телесная сторона преобладала над духовной. Вместе с тем эти народы, прежде всего, древние индийцы и античные греки смогли внести большой вклад в культуру любви.
Ключевые слова : мужчина и женщина, полигамия, моногамия, искусство любви в Индии, античный эрос
The history of love.
Love in the ancient world
Abstract: Love, being one of the most strong and complex feelings experienced by a human being, has undergone long-standing evolution. Having occurred on the basis of sexual desire, it has gradually enriched itself with more refined emotions until it has elevated to the spiritual and carnal union of two loving persons. The peoples of ancient East and the societies of classical antiquity saw love yet at its first civilized stage of its development, fostering love as the erotic passion with carnal side prevailing over the spiritual one. At the same time those peoples, primarily ancient Indians and ancient Greeks, managed to contribute significantly to the culture of love.
Key words: a man and a woman, polygamy, monogamy, the art of love in India, Eros in classical antiquity
История любви.
Любовь в древнем мире
Человек с рождения принадлежит двум мирам - обществу и природе. Во всех его потребностях, влечениях, эмоциях и поступках видно тесное переплетение социального и природного. Это относится и к столь развитому и сложному чувству, как любовь. Биологическое начало любви составляет половое влечение, в основе которого лежит присущая всем живым существам потребность в продолжение рода. Внешняя привлекательность и внутреннее родство особей одного вида является средством для удовлетворения данной потребности. Но ни один вид живых существ не достиг такой независимости полового влечения от его природного назначения, какая присуща человеку. Люди, вероятно, ранее поняли, что половая любовь является источником одного из сильнейших наслаждений, чем осознали ее связь с деторождением.
Другим важным отличием половой любви человека от полового влечения животных является регуляция сексуальных связей в обществе посредством брачно-семейных институтов. Как полагают историки,родовая община, в отличие от первобытного стада, не знала«промискуитета», т.е. неупорядоченных половых отношений . Само появление вида homo sapiens и человеческого общества ведет отсчет с введения агамии - табу на сексуальные отношения внутри рода. В дальнейшем брак и семья совершили длительную эволюцию: от полигамии (многобрачия) через парный брак к моногамии (единобрачию). Эта эволюция определила логику процесса, который в жизненном выражении предстает как история любви, которую мы рассмотрим, переходя от эпохи к эпохе, от региона к региону.
Любовь на древнем Востоке
Для древнего Востока была типична большая моногамная семья, состоящая из нескольких поколений близких родственников. Во главе семьи стоял патриарх - старший мужчина, которому должны были подчиняться все - его жена, их дети и внуки, а также жены сыновей и внуков, не говоря уже о слугах и рабах. Браки между молодыми людьми заключались по воле их старших родичей - патриархов двух семей, достигавших согласие в отношении выкупа за невесту. Чувства жениха и невесты мало принимались к сведению, более важными для создания семьи считались их материальное положение, сила и трудолюбие, здоровье и способность к деторождению. Отказ молодых людей от навязанного им брака происходил в редких случаях, а для девушки это было возможно, как правило, лишь путем самоубийства.
Об отношениях между полами в эту эпоху можно узнать из древневосточной литературы. Так в одной из египетских книг, содержащей поучения для людей, желающих сделать карьеру, говорится и о том, как важно иметь хорошую семью. Книга наставляет читателя, что ему подобает любить и окружать заботой жену, ибо «она - пашня благостная для ее владыки». В то же время молодого человека предостерегают от излишней податливости и доверчивости к супруге, а более всего от того, чтобы она сделалась главой семьи.
В литературе Вавилона выделяются тексты, в которых выражен взгляд человека на любовь, во всей его извечной противоречивости. Так, в знаменитом «диалоге господина и раба» дается следующая оценка любви. «Раб, соглашайся со мною! - Да, господин мой, да! - Женщину я полюблю! - Полюби, господин, полюби! Любящий женщину позабудет печаль и невзгоды. - Нет, раб, о нет, я женщину не полюблю! - Не полюби, господин, не полюби! Женщина - яма, западня и ловушка. Женщина - острый кинжал, что горло мужчины пронзает».
Но из этих древнейших времен до нас дошли также мифы и легенды о сильной и верной любви между супругами. В Египте было популярно предание о богине Исиде, которая долго искала тело убитого мужа Осириса, затем сохраняла его в саркофаге и, в конце концов, смогла оживить его. В Вавилоне была знаменита другая история - о царе Навуходоносоре, который сильно любил свою супругу, тосковавшую по садам роднойАссирии. Для нее царь велел создать роскошные сады, известные как «сады Семирамиды».
Несмотря на то, что к тому времени в обществе уже утвердился моногамный брак, строгое единобрачие распространялось лишь на женщин. Их состоятельные мужья могли иметь нескольких жен и наложниц, не говоря о домашних служанках и рабынях. Конечно, старшая жена как хозяйка дома возвышалась над другими женщинами. Знатная супруга могла даже призвать к ответу главу семьи, если он не уделял ей достаточно внимания. Но между женами в таких семьях, как правило, велась борьба за влияние на мужа. Решающим аргументом в ней чаще всего было появление первенца мужского пола. В «Ветхом завете» можно найти немало историй, показывающих, на какие хитрости пускались женщины, чтобы обеспечить себе авторитет в семье и первенство - своему сыну.
Судя по текстам, любовь представлялась жителям той эпохи могучей и грозной силой, способной как соединять людей в сердечном согласии, так и отравлять их сердца жгучей ненавистью. Как сказано в известной книге царя Соломона, «крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные; она - пламень весьма сильный» (Песнь песней, 8:6). Но древний Восток знал, по меньшей мере, два образа любви: первый, основанный на жгучем желании и сильной страсти, и второй - на супружеской привязанности и симпатии, которые приходили с годами.
С«книжной» точки зрения, более привлекательной выглядела любовь как пламенная страсть. Она, с одной стороны, украсила биографию многих царей и героев, с другой- привела одних к падению, других к гибели. Нарицательным именем стал древнееврейский герой Самсон, который сокрушал врагов своего народа, пока его любовница Далила, действуя по их наущению,не выведала, в чем его слабость, и лишила его защиты. Но такие уроки не оказывали должного педагогического воздействия на мужчин, которые в погоне за остротой ощущений были готовы идти на излишества и безумства. Так, персидский царь Ксеркс объявил, что наградит величайшим подарком того, кто откроет ему нечто новое в «искусстве наслаждения».
Древневосточное общество было еще связано «пуповиной родства» с первобытным миром, из которого оно возникло. Поэтому в половых отношениях той эпохи видны следы обычаев давно ушедших времен. Так, у многих народов существовал обычай храмовой проституции, с обязательным участием замужних женщин,в чем проявился реликт отношений группового брака, когда ни один мужчина не обладал монополией на одну женщину. Большим почитанием пользовались богини: Исида - Иштар, Астарта - Ашторет, Рея - Кибела, да и сами боги происходили от Матери богов.
Явным наследием эпохи матриархата были предания об амазонках - женщинах-воительницах, не знающих господства мужчин. Их название происходило от обычая выжигать у девочек грудь для успешной стрельбы на полном скаку из лука. В известное время года амазонки вступали в брак для продолжения рода, оставляя себе только девочек. Греки приписывали им основание города Эфеса и постройкухрама Артемиды Эфесской. Легенды об амазонках, распространенные во многих частях света, напоминали о том, что власть мужчины над женщиной не была и не будет вечной.
Любовь в древней Индии
Многие племена, населявшие в древности Южную и Юго-Восточную Азию, занимались культивацией любви как наслаждения. Но при богатстве древних эротических культур этого региона только одной из них суждено было войти в историю человечества как родины «искусства любви». Речь идет о древней Индии, знаменитой религиозными учениями и эротическими трактами. Уже в Ведах эзотерически описаны ритуалы и обычаи, имевшие сексуальную направленность. По мнению некоторых ученых, вся культура древней Индии проникнута духом эротизма, соединявшего представления человека о природной, общественной и божественной жизни. Индийская религия значительно«очеловечила» половые отношения, осмыслив их не только как биологический акт, но и как духовную связь между мужчиной и женщиной. Половая любовь предстает здесь как вид религиозной связи, а в мистическом учении «Бхакти» даже как высшая форма познания мира.
Взгляды на любовь и эротические практики индийцев получили самое полное выражение в знаменитой «Камасутре», написанной Ватсьяяной Малланага. Вопреки расхожему представлению, что «Камасутра» сводится к описанию сексуальных позиций, основное содержание трактата посвящено философии и психологии отношений между полами, правилам поведения в добрачной и семейной жизни. В «Камасутре» подчеркивается уважение, которое влюбленный мужчина должен испытывать к любимой женщине, признается важность эмоциональной стороны эротических отношений, которая повышает наслаждение от физической близости.Сам Ватсьяяна, комментирую свою «науку любви», замечал:«Радующим, благоприятным, ведущим к цели, доставляющим счастье, любимым женщинами называют в предписаниях наставники это (знание)» .
Как и авторы других эротических трактатов Индии («Кокошастра», «Ананга Ранга» и др.), создатель «Камасутры» утверждал, что целью его работы является укрепление семьи. Древнеиндийское общество было патриархальным, с жестким делением на варны, с сильной зависимостью младших от старших, детей от родителей. Брачно-семейные отношения были возможны только между представителями одной варны, устройством браков занимались родители, а жених и невеста часто знакомились лишь на свадьбе.При этом плотская любовь, одна из важных сторон семейной жизни, была отягощена воспитанием индийских девушек, которым с детства внушали, что физическая близость существует лишь для того, чтобы рожать детей, и по достижении женщиной 35-40 лет она для нее становится необязательной. Такое поведение становилось причиной частых конфликтов с мужьями, которые требовали от своих жен исполнения супружеского долга.
Поэтому для Ватсьяяны, как и ряда его последователей, уроки «Камасутры» особенно необходимы для мужчин и женщин, состоящих в браке, в котором нет взаимной страсти. Здесь каждый из партнеров должен научиться любить другого ради поддержания мира и тепла в доме. Это предполагает овладение знаниями о том, как вызвать и продлить возбуждение супруга, а также применение этих знаний на практике, что требует использования эротических методик, описанных в «Камасутре». «Настолько лишь простирается действие наук, - утверждал Ватсьяяна, -насколько слабо чувство в людях; когда же колесо страсти пришло в движение, то нет уже ни науки, ни порядка».Вместе с тем наставления, как сохранить семью, в «Камасутре» сочетаются с поучениями по обольщению чужих жен и советами гетерам, как привлечь мужчин.
Любовь в древней Греции и Риме
Древние греки, создавшие блестящую цивилизацию и великую культуру, внесли свой вклад в историю любви. Начав с представления о любовном чувстве как плотской страсти, в которой мужчина представал в роли героя и хозяина, а женщина рассматривалась как повод к войне и награда для победителя, эллины со временем окрыли в любви множество оттенков. Они выделяли разные виды любви: «эрос» - страсть, влечение; «филия» - симпатия, дружба; «сторге» - привязанность; «агапе» - сострадание; «мания» - одержимость; «потос» - вожделение; «харис» - благодарность, уважение; «афродизия» - любовь, насланная Афродитой. При этому них было два образа любви: Афродита Пандемос, т.е. физическое влечение, присущее всем телам, и Афродита Урания - возвышенная любовь, свойственная только избранным душам.
Здесь уже сказалось влияние греческих философов, которые создали первую европейскую «философию любви». Платон придумал миф об андрогинах - «мужчиноженщинах», которых боги, страшась их силы, рассекли надвое, отчего «свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно», поэтому «любовью называется жажда целостности и стремление к ней». Но высший смысл любви Платон, следуя Сократу, находит в восхождении к Эроту от любви к прекрасным телам, через любовь к прекрасным нравам и учениям, к любви к самой идее прекрасного (Пир, 210a - 212b). Аристотель, которого больше интересовала philia ,нежели eros ,логически доказывал, что любовь «происходит скорее от дружбы, чем от чувственного влечения. Но если больше всего от дружбы, то дружба и есть цель любви. Следовательно, чувственное влечение или вообще не есть цель, или оно есть ради дружбы» .
При этом древняя Греция (как и Рим) - это типичный «мир мужчин», в котором женщина занимала малопочетное место и играла подчиненную роль. И наиболее приниженным было ее положение у культурных афинян. Дочь гражданина Афинот рождения до смерти, находилась в зависимости: до свадьбы - от отца, после свадьбы - от мужа.Законная супруга не могла самовольно покинуть «гинекей» - женскую половину дома, где занималась домашним трудом и следила за рабами. Иногда муж позволял ей навестить родителей или наведаться в баню под надзором старой рабыни. Она не могла сходить на рынок, не знала друзей своего супруга и не принимала участия в домашних пирах, на которые муж охотно приглашал своих любовниц. Лишь изредка афинянка могла отвести душу в религиозный праздник. О месте женщины в Афинах говорит то, что для своего мужа она была «предметом» (по-гречески это слово среднего рода), пригодным для «домашнего хозяйства» .
Иным было положение женщины в «отсталой» Спарте. Спартанцы как потомки дорийцев сохраняли в своей жизни больше наследия старины, в том числе и матриархата. Видя в своих женщинах дочерей, жен и матерей воинов,они окружали их уважением и называли «госпожами». Молодые люди вступали в брак по своему выбору, одобрялись добрачные связи между юношами и девушками, которые занимались физическими упражнениями на виду друг у друга. В Спарте не было власти женщин, как с неодобрением писал Аристотель, но в этом городе они играли важную роль, вдохновляя своих братьев, мужей и сыновей на их подвиги. О спартанских женщинах ходили легенды, и античные авторы, мало ценившие женский ум, охотно их цитировали. Так, Плутарх писал о том, как чужестранка упрекнула спартанку:«Одни только вы,лаконянки, властвуете над мужьями». «Да, - ответила та, - но одни только мы рождаем мужей» (Ликург, 14).Однако Спарта -исключение из общего правила. В остальной Греции господствует убеждение, что мужчина женится лишь для того, чтобы дать рождение новым гражданам, брака по любви, за редким исключением, не существует.
Неслучайно великому оратору Демосфену приписывают слова: «У нас есть гетеры для развлечений, любовницы, чтобы о нас заботились, и жены, чтобы рожать законных детей».Унижение женского начала не могло остаться без последствий. Со второй половины V в., в Греции возникает культ однополой любви. Экспансия гомосексуализма происходила не по причинам психофизического характера, из-за которого известный процент людей во все времена испытывает влечение к представителям своего пола, но вследствие культурной моды. Величайшие мыслители античности - Сократ, Платон, Аристотель - пишут о «мужской любви», о воспитательном значении любви мужчины к юношам. Сами греки видели в этом влияние персидских обычаев, как и римляне позднее связывали однополую любовь в «вечном городе» с греческими нравами. Но, вероятно, более правы ученые, объясняющие распространение гомосексуализма в античности с той пропастью, которая в социальном и духовном плане разделяла тогда мужчин и женщин . Поскольку их образ жизни в греческом мире был столь различен, между ними редко возникало личностное уважение и притяжение, без которого не возможна любовь. Поэтому многие мужчины предпочитали проводить не только дни, но и ночи с мужчинами. Женщины не оставались в долгу и отвечали на пренебрежение «сильного пола» отношениями, которые воспела поэтесса Сафо, жившая на острове Лесбос.
Римлянка по своему положению в обществе занимала среднее место между афинянкой и спартанкой. Она вела более вольготную жизнь и играла более заметную роль, чем жительница Афин, но не обладала той свободой и не имела права голоса в народном собрании, что отличало женщину Спарты. Когда одна матрона выступила на форуме в защиту собственного дела, римский сенат послал депутацию в храм Януса узнать, что означает это чудесное знамение. Как и во всем древнем мире, в римском обществе бытовали патриархальные нравы. Женщина была под властью мужчины - сначала отца, а затем своего мужа, и не могла распоряжаться своими делами без их согласия. Исключение составляли только девственные весталки.Даже у знатных римлянок было не личное, а родовое имя, а если в семье было несколько дочерей, их было принято называть по старшинству.
Брак в Риме имел целью дать жизнь новым членам римской общины, поэтому семья была делом государственным.Брачный союз представителей высших сословий носил политический характер, и, если основывался на чувстве, то не любви, а долга. Во II в. до н.э. цензор Метелл утверждал, что «если бы мы могли жить без жен, то все охотно обошлись бы без этой тяготы». Катон Младший, если верить Плутарху,даже уступил жену, ждавшую от него ребенка, своему другу, получив на это разрешение своего тестя, но не спросив мнения самой супруги (Катон, 25). Император Август, по Светонию, говоря с женой о важном деле,часто делал это по конспекту (Божественный Август, 84).
В Римской империи строгость нравов канула в прошлое и на смену ей пришла мораль упадка. В моде самые нескромные места из «Науки любви» Овидия, ежегодно празднуются сатурналии, отличавшиеся беспорядочными связями, в высшем свете входят в моду оргии. При Тиберии, Калигуле и Нероне в них сначала вынужденно, а затем все более охотно принимают участие женщины и девушки самых знатных римских семей. Если ранее лишь мужчинам позволялось вступать в связи со служанками и рабынями, то в это время редкая матрона не заводила себе любовника-гладиатора.
Импульсы к новым брачно-семейным отношениям, основанным не на половой страсти или выполнении долга, а на любви к одному человеку, наблюдаются в среде рабов. Известно немало случаев, когда хозяева, отпуская на волю рабов-мужчин, полагались на их готовность принести самые большие жертвы ради выкупа жены и детей. Одна из надписей того времени говорит о рабе, отпущенном господином на волю с некой суммой денег, который «не захотел взять ничего, кроме единственной величайшей награды - свободы своей жены» .
Таким образом, древний мир в своем понимании любви в целом не сумел подняться выше восприятия ее как половой страсти. Даже гуманный Будда сначала не хотел принимать в свою общину женщин, опасаясь, что они отвлекут его учеников от жизни духовной. Греки, знавшие несколько видов любви, отдавали явное предпочтение эросу. Страстная любовь Антония и Клеопатры вошла в легенду, но она не помешала царице попытаться обольстить человека, из-за которого ее муж убил себя. До гармонии духа и плоти в любовном чувстве было еще очень далеко.
Литература :
- Семенов Ю.И. Как возникло человечество. - 2-е изд. - М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2002. - 790 с.
- Цит. по: Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. - М.: Наука, 1984. - 236 с.
- См.: Doniger Wendy. The Hindus: An Alternative History. New York: Penguin Press, 2009. - 789 pp.
- Ватсьяяна Малланага. Камасутра: Перевод, статьи, комментарии А. Я. Сыркина. - СПб.: Изд. дом «Нева», М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. - 383 с.
- Платон. Пир // Платон. Собр. соч.: в 4 т. - Т. 2. - М.: Мысль, 1993. - С. 81-134.
- Аристотель. Первая аналитика // Аристотель. Собр. соч. в 4 т. - Т.2 - М.: Мысль, 1978. - С. 117-254.
- Боннар А. Греческая цивилизация: В 2 т. - Т.1. - Ростов-на Дону: Феникс, 1994. - 448 с.
- Лосев А.Ф. Критические замечания к диалогу «Пир» // Платон. Собр. соч.: в 4 т. - Т. 2. - М.: Мысль, 1993. - С. 437-455.
- Цит. по: Кнабе Г.С. Избранные труды. Теория и история культуры. - М.:РОССПЭН, 2006. - 1200 с.
