С древности так сложилось у чеченцев, что дедушка проводит много времени с внуками.
Почему дедушка?
Во-первых дед уже стар, поэтому сидит дома.
Сын есть добытчик, поэтому он занят.
Сыну надо накормить и родителей своих и детей своих.
У чеченцев в семье все распределено.
В семье каждый знает, что ему делать.
Дедушка есть глава семьи и на его плечах правильное воспитание внуков.
Дед должен рассказывать внукам, как он ходил в походы, воевал, женился, дружил с товарищами.
Но, каждый дед должен объяснить детям, что есть правила, которые не должен нарушать чеченец.
Это делать ежедневно омовение, делать намаз.
Это самое главное.
Почему делают омовение?
Это для того, чтобы быть абсолютно чистым, если вдруг попадешь к Творцу!
Разве предстало человеку предстать перед Богом грязным?
Дальше, чеченский дед учит внуков тому, что нет в мире ничего, от чего нельзя отказаться, кроме трех вещей: Воздух, Вода, Хлеб (еда).
От всего остального, чеченцев учат с детства отказываться, когда это нужно!
Когда надо, отказываешься от всего, кроме Воздуха, Воды и кусочка Хлеба!
Это учат, чтобы не было соблазнов.
Дальше учат внуков тому, чтобы он, когда в юности начинают играть гормоны и он подвержен страстям, удерживать себя от похоти.
Дальше с детства учат быть собранным, это по-чеченски – «Собар».
Собар, это когда чеченец должен быть трезвым и мудрым абсолютно!
Не делать ни одного поспешного шага!
Уметь подумать сначала, а не действовать необдуманно!
Это и есть – Собар!
То есть никогда не выносить поспешных решений.
Сталин, хороший он или плохой, делал и поступал по-чеченски!
Поэтому победил в Великую Отечественную Войну!
Любого чеченца учат жить без ссор.
Поэтому, любой чеченец, оказавшись в новой обстановке, умеет отказаться от всего, в нужный час, быть собранным и сдержанным и не лапать женщин, чтобы не оскорбить ее чувства и чувства ее родственников.
Когда Пушкин А.С. поехал в свое путешествие в Эрзурум, он попросил, легендарного чеченца Тайми Бейбулата поехать с ним.
По дороге Пушкин задает вопросы Тайми Бейбулату, как ему удается быть абсолютно смелым?
Тайми Бейбулат отвечает, что он, Тайми, абсолютно не смелый.
Он, Тайми, говорит Пушкину: «Нет, нет, я не смелый, я всегда боюсь…».
Пушкин говорит ему, что он, Тайми, знаменит на весь Кавказ своими подвигами и смелостью, и что он просит внести ясность!
Тайми объясняет Пушкину, что придя в гости, в любой дом, он, Тайми, боится посмотреть на женщину, чтобы не обидеть хозяина – «Нет, нет, я всегда боюсь обидеть кого-нибудь».
Вот оно истинное чеченское воспитание и благородство.
Однажды Тайми оказался в гостях, проездом у черкесского князя.
Любой чеченец у любого князя Кавказа встречался и провожался на равных.
И любой царский генерал принимал чеченца на равных.
Князь был наслышан о смелости Тайми Бейбулата и угощая его нежной бараниной, спрашивает, как надо обороняться и чем, если вдруг на него неожиданно нападут.
Тайми Бейбулат говорит, что в таких случаях, оружие есть все, что попадется под руку.
Теперь маленькое отступление, чеченцы гостя охраняют с переступления порога его дома, пока он не уйдет.
С чеченским гостем ничего не должно случиться!
Он должен уйти, как пришел!
Полная гарантия безопасности.
Поэтому чеченец в гостях, себя чувствует спокойно, где бы он не был.
Долг гостеприимства превыше.
Это знал и черкесский князь.
И когда, чеченец Тайми Бейбулат, перед сном вышел во двор на омовение с кувшином воды, терзаемый любопытством черкесский князь, выпускает с клетки льва.
Лев естественно нападает на Тайми Бейбулата, который уверен в своей безопасности, и поэтому оружие оставил в кунацкой (комната гостя).
Тайми Бейбулат оглянулся по сторонам и не заметив ничего подходящего для обороны, схватил кувшин и пошел в нападение, заставив льва попятиться.
Только тогда, когда князь понял, что Тайми и не думал пугаться и отступать, он выпустил слуг, которые затащили в клетку, якобы сорвавшегося льва и потом весь вечер говорил Тайми, что он действительно понял, что оружием является все, что под руку попадется.
Это вошло в историю.
Чеченцы дейвительно боятся оскорбить женщину.
Очень важно, у чеченцев научить детей видеть и слышать ясно!
Всегда быть собранным, готовым ко всему, и вести себя уважительно ко всем.
Иногда, такое поведение воспринимается как слабость и трусость, у других народов.
Расскажу анекдот: где-то в Европе, женился чеченец.
Там Ловзар и пир горой.
Лезгинка, танцы, чеченский флаг.
Иностранец на свадьбе спрашивает у чеченца, а что это мол за животное на флаге?
Чеченец, говорит, что это – Волк!
А почему он сидит? – говорит иностранец.
Чеченец говорит, что если этот волк встанет, то все убегут.
Чтобы никто не убежал, а веселились, волк на гербе – Сидит!
Так и тут.
Скромность чеченца иногда можно принять за слабость.
Но только до тех пор, пока к чеченцу не полезут или не оскорбят.
Тут чеченец, даже если он один, удивляет публику!
Пусть лучше волк сидит!
Чеченца учат думать о последствиях.
Чтобы исключить плохие последствия, чеченец должен научиться правильные принимать решения.
Чеченец никогда не будет есть один, если кто-то не ест!
Он, перед тем, как выпить воду, протянет ее тому, кто находится рядом.
И все, абсолютно все чеченцы, всегда исправляют ошибки.
В чеченских семьях отношения строго упорядочены. Дети не едят вместе с родителями, жена не сидит рядом с мужем, отец никогда не обращается к сыну прямо. Самим чеченцам часто кажется, что их традиции скоро исчезнут. Но как только чеченский ребенок оказывается в чужой культуре, традиции побеждают даже здравый смысл
Алан приехал в Москву пять лет назад из лагеря для беженцев на границе Чечни и Ингушетии. Там он жил в фанерном домике с матерью и сестрой. А во время конкурса на лучший рисунок познакомился со Светланой и скоро вместе с сестрой оказался в Москве, в доме Светланы на Рублевке. Ему тогда было 11, сестре — 13.
В первый раз Алан напрягся, когда его попросили вынести мусор. Второй — когда предложили вымыть за собой чашку. Алан очень не хотел возвращаться в фанерный домик, и это желание пересилило все остальные чувства, включая гордость. Он начал подстраиваться под традиции, которыми жил дом Светланы и которыми жила вся Москва.
В доме Светланы было много дикостей. Например, она садилась на диван рядом с мужем, ничуть не стесняясь присутствия ни собственных детей, ни гостей. Более того, Светлана называла мужа по имени. А манера общения ее мужа с детьми вообще была чрезвычайно странной: он обращался к ним напрямую. Случались вещи и похуже: после работы муж Светланы ходил по дому в шортах и майке. Сестра Алана не выдержала и вернулась в лагерь для беженцев. Алан продолжал подстраиваться. Сейчас ему 17. За пять лет он успел поломать в себе чеченские традиции, заложенные в детстве. Но и московских обычаев не принял: они по-прежнему чужие для него, временные. Когда-нибудь, говорит Алан, он от них откажется. А пока так и живет на Рублевке, мечтая уехать в Саудовскую Аравию.
— Отношения в чеченских семьях строятся на непререкаемом авторитете старших, и, чтобы сохранить этот авторитет, в семьях все строго регламентируется, — говорит директор Национальной библиотеки Чеченской Республики Эдильбек Магомадов. Он сидит за столом в своем кабинете в министерстве культуры города Грозный и поигрывает бутафорскими кинжальчиками для резки бумаги. — Если члены семьи относятся к разным поколениям, между ними соблюдается строгая дистанция. Я никогда не видел, чтобы мой отец снимал рубашку в присутствии детей. Мы и по имени его никогда не называли.
— А сами снимаете?
— А как вы отца называли? Папа?
— Мы звали его домашним именем Лала.
— К чему такая дистанция?
— А чтобы не было поводов для конфликтов. Чеченцы, и даже дети, бывают до противности церемонными. Это отголосок тех времен, когда после заката Золотой Орды, где-то с XV века, началось возвращение чеченцев на равнину из горных районов. Традиционные горные общества были закрыты даже друг для друга. И вот весь этот поток двигался вниз. Тогда равнинами номинально владели кумыкские и кабардинские племена. Поэтому колонизация равнины была изнурительной каждодневной войной, в которой участвовала каждая семья. И тогда любой конфликт мог привести к убийству. Люди даже в разговоре старались ограничить количество сказанных слов, чтобы было меньше поводов для склок.
— Все же мне непонятно, что ужасного может случиться, если чеченец-отец передаст поручение маленькому сыну не через мать, а скажет ему лично, — спрашиваю я. — А вы сидите рядом с женой, когда в комнате дети?
— Дети не заходят в комнату, если там оба родителя.
— Вы садитесь за стол вместе с тестем?
— Нет, иначе он воспримет это как неуважение.
— Но сейчас вы не завоевываете равнину, к чему эти церемонии?
— Да, вы правы, — говорит Эдильбек Халилович. — Нормы поведения в обществе должны соответствовать образу жизни. А у нас в Чечне никакого образа жизни нет. Как при такой безработице должен чувствовать себя отец семейства? Если на блокпосту во время войны его публично унижали в присутствии жены и детей? Как ему после этого жить?
— А как вы живете? Вас ведь тоже унижали…
— Слава богу, не в присутствии детей. Да, я с этим живу и стараюсь никому об этом не рассказывать. Чеченский мальчик воспитывается так, что для него оскорбление — факт того, что его кто-то остановил.
— Я знаю, что в Чечне есть традиция: мать не имеет права брать ребенка на руки при родственниках мужа, и если она встретит их на улице зимой, а ребенок — младенец, то она должна будет из уважения к этим родственникам опустить ребенка в снег. В чем смысл?
— Родственники сразу подойдут и поднимут его. Брать ребенка на руки при родственниках мужа или жены — табу, которое пришло из глубокой древности. Хотя первым человеком, который на моих глазах нарушил это табу, был мой сосед. Мы только-только школу окончили, когда он женился. У него родился сын. И вижу, идет он по дороге и несет на руках своего сына, такой довольный, счастливый. А раньше он тоже любил поговорить о том, что обычаи надо соблюдать… Исключения всегда были. Оставшись в кругу семьи, наш отец иногда с нами заговаривал, читал нам книги, но, как только приходили гости, мы отходили. Иногда я даже мог пообедать вместе с ним…
Эдильбек Халилович сообщает мне, что жить чеченским традициям осталось одно, от силы два поколения, потому что на молодежь, с одной стороны, давят арабский мир и религия, с другой — светский образ жизни Российской Федерации. И сейчас традиции уже никак не соответствуют нынешнему образу жизни чеченцев. Именно поэтому в России чеченцев так не любят — и детей, и взрослых. Именно из-за традиций, а не из-за войны.
— Когда человек отринул свое, но не принял чужое, он старается жить так, как сам хочет, — говорит он.
Алана заставили жить сначала так, потом этак, сначала там, потом здесь. Он тоже отринул свое: говорит, что любому, оказавшемуся в фанерном домике, захотелось бы из него вырваться.
В то, что чеченские традиции умрут так скоро, как предвещает Эдильбек Халилович, я не сильно верю из-за еще одного своего знакомого чеченского мальчика — Заура.
Зауру из села Белгатой было пять, когда шла вторая чеченская. На день рождения ему подарили футболку с вышивкой волка на груди. Во время зачистки села трое российских военных вошли в дом и, увидев Заура, попросили его спороть вышивку с футболки — там же, при них. Заур отказался. Солдат дернул его за футболку, Заур отбросил его руку, и тот нечаянно задел по лицу своего сослуживца. Ситуацию спас старший брат Заура — журналист местной газеты.
Уже десятый год Заур с братом живет в городе Сан-Диего, в Соединенных Штатах Америки. Он звонит матери, оставшейся в Чечне, и говорит: «Мама, ты не представляешь, какой здесь рай!» Заур подрабатывает в компании среднего размера, торгующей компьютерами. В обеденный перерыв хозяин компании, американец, разрешает ему присесть на коврик и совершить намаз. На фотографии, присланной недавно матери, Заур поднимает вверх указательный палец правой руки — жест означает «Аллах един». В Сан-Диего, скорее всего, нет никакой чеченской диаспоры, Заура никто не контролирует. И хотя последний раз он был в Чечне десять лет назад и по-прежнему считает Америку раем, Заур мечтает вернуться. Первые заработанные деньги он потратил на участок земли рядом с родительским домом в Белгатое. Старший брат, работающий охранником, — непререкаемый авторитет. Футболку с тотемным волком Заур хранит до сих пор.
Чеченцы воспитывают своих детей так же, как и их предки 100–200 лет назад, считают в республике. Бездетную семью здесь сравнивают с деревом без веток и плодов. Поэтому рождение ребенка, а особенно мальчика, накладывает на родителей серьезную ответственность, нести которую считается главным делом всей жизни.
В Чечне очень популярна одна притча: молодая мать пошла к старцу, чтобы спросить у него, с какого времени надо начинать воспитывать ребенка. Старец спросил, сколько лет малышу. Та ответила: один месяц. Старец, не думая, сказал, что она опоздала с воспитанием ровно на месяц. Самое главное, чему учат детей согласно чеченским традициям, - это уважение к старшим. Имя отца - это непререкаемый авторитет, действующий на ребенка магическим образом.
Каждый из детей - это проект, реализация которого полностью зависит от организаторов - отца и матери. В конце концов, человек, воспитывая и тратясь на образование детей, вкладывает в них и силы, и финансы для того, чтобы обеспечить свою старость, оставаясь уважаемым в обществе и при жизни, и после смерти. Пожилые люди часто говорят, что нет ничего приятнее на старости лет, чем слышать от посторонних людей о заслугах их детей и о том, какими они уважаемыми стали. Руслан Мусаев, 43 года, отец семерых детей .
Несмотря на то что современный мир накладывает отпечаток на традиции, на семейный уклад, на воспитание детей, в Чечне сумели сохранить одну из самых главных традиций - многодетность. Если спросить 30-летнего чеченца, у которого нет постоянной работы и стабильного дохода, почему он заводит так много детей, это все равно что усомниться в том, нужны ли ему его братья и сестры. До сих пор, когда рождается ребенок, в первых поздравлениях родителям все желают, чтобы у родившегося было семеро братьев. И неважно, третий это ребенок или пятый. Семья, в которой семь братьев, - это очень серьезный, достойный уважения в чеченском обществе аргумент.
Главный воспитатель детей в чеченской семье - это мать. Если в идеальной чеченской семье мальчик учится на примере отца, увлеченный его авторитетом, то мама - это практически первый учитель. Женщина может обратиться к мужу за помощью только в крайних случаях, когда ребенок отбивается от рук. "Я все отцу расскажу, когда он вернется", - такие заявления действуют на детей как шоковая терапия. Даже если отец никогда и не поднимал руку на детей. .
Семья Рамзана Кадырова - показательный пример, здесь на практике можно увидеть все особенности традиций местного воспитания.
Я никогда не садился в присутствии отца, никогда не разговаривал. Когда меня спрашивали, отвечал. Старался не заходить в ту комнату, где родители были вместе. Никогда мы с отцом до последних лет в присутствии моего деда не общались. Я не помню, чтобы меня отец хвалил. Точно так и у нас в семье. В присутствии отца я никогда не разговаривал с женой и детьми. Нас так воспитали. И эти традиции у нас будут продолжаться. .
На самом деле, согласно традиционным адатам, чеченцы никогда на людях не будут хвалить своих детей. Практически любой чеченский отец промолчит, если сын будет рассказывать ему об успехах. Общались отец с сыном через мать, соблюдая дистанцию. Но стержнем воспитания сына был отец, которому надлежит подражать и стремиться к его идеалу.
Отец для меня всегда был самым главным после Всевышнего. Я делал все, чтобы угодить отцу, чтобы он сказал, Рамзан - хороший мальчик. Он меня учил делать добро, учиться, трудиться всегда во благо народа. Это я делал. У нас особенные отношения были. Он мне много чего прощал. Но я, например, никогда не показал ему, что я больше, чем он спал. Я всегда раньше вставал, позже ложился спать, чтобы он не увидел, что я сплю. У нас еще такое правило есть - не показываться отцу месяц, пока он сам тебя не увидит случайно. С мамой у нас отдельные отношения были. Все, что я хотел отцу сказать, я через мать передавал. Она как переводчик. Рамзан Кадыров, глава Чеченской Республики .
Наказание матери считалось не таким зазорным, тем более оно осуществлялось обычно только в течение первых лет жизни. Вместе с тем слово бабушки всегда обладало большим авторитетом для мальчика, особенно подростка.
Бабушки играют колоссальную роль в воспитании детей в Чечне. Именно моя бабушка меня воспитала и моих детей воспитывает, потому что знает гораздо больше, чем любой другой. Самые мудрые у нас бабушки и дедушки. И дед мой - очень уважаемый человек. Для меня большое счастье, что мой дедушка и бабушка воспитывают моих детей. Рамзан Кадыров, глава Чеченской Республики .
Особое значение в воспитании чеченских детей играют дедушки и бабушки. У писателя Мусы Бексултанова есть рассказ, где старик берет с собой на охоту внука. Это для мальчика было долгожданным походом. Дед разрешил ему взять винтовку и выстрелить в животное. В последний момент, когда дичь была на мушке, мальчик не выстрелил, и вспугнутая косуля убежала. Мальчику стало стыдно за свою слабость, и он заплакал. Дед, наоборот, похвалил его за человечность. "Молодец, из тебя вырастет хороший человек!" - сказал старик.
При всей своей брутальности чеченцы всегда ценили человечность и милосердие, приучали к нему детей. На мальчика из рассказа такая реакция деда на, казалось бы, слабость, которую он проявил, на самом деле в будущем подействует очень сильно. Он поймет, что сильный человек не обидит слабого. Для детей в таком возрасте это большой перелом. Хамзат Дудуев, детский психолог .
К чеченским традициям воспитания мальчиков проявляли интерес еще дореволюционные историки. На их вопрос, почему родители не бьют своих детей, отцы и матери отвечали: "Хотим, чтобы они выросли людьми". А знаменитый русский кавказовед Адольф Берже утверждал, что чеченцы никогда не бьют своих сыновей, поскольку боятся, что те вырастут трусами. Сына не бьют и не бранят, чтобы он не знал чувства страха.
Чеченские историки ссылаются на психологов, которые утверждают, что человек, прошедший через страх, может стать большим угнетателем. В худшем случае, считали чеченцы, у такого человека могли забрать душу. Говорят, что если чеченец страшится чего-то, то должен бояться только позора или потерять лицо. Как гласит вайнахская пословица, лошадь, которую били кнутом, не станет настоящим конем.
Воспитание детей начиналось с довольно раннего возраста. Это не значит, что их заставляли выполнять какую-то трудоемкую работу. Наоборот, до определенного возраста детям запрещалось поднимать тяжести. Чеченцы никогда не бьют своих сыновей. В наши дни этот принцип не особенно трепетно соблюдается. Порой родители бывают вынуждены пороть ремнем своих нерадивых отпрысков, как бы устраняя собственные недочеты, допущенные в процессе воспитания. Иногда подобная порка идет на пользу. Политика кнута и пряника как контрастный подход тоже себя оправдывает - в зависимости от степени понятливости подростка. В целом же воспитание подразумевает прежде всего назидание и порицание, чем телесное наказание. Сулейман Демалханов, историк, преподаватель ЧГУ .
У чеченцев и ингушей никогда не отказывались от детей. Потерявшегося ребенка могли взять под свою опеку совершенно чужие люди. Доказательство тому случай, произошедший несколько лет назад в Ингушетии. В селении Ачалуки родственники нашли пропавшего 16 лет назад чеченского мальчика. Каким-то образом из чеченского города Аргуна он попал на границу с Ингушетией. Обнаружив ребенка, местный житель, работавший в то время в ингушской милиции, забрал его к себе. С того времени Мурад Солтанмурадов живет на две семьи.
Справка
В Чечне издавна существует традиция, когда брат может отдать своего ребенка своему брату и снохе, не имеющим детей. Обычно дети узнают правду, только став подростками, а до тех пор считают своими отцом и матерью приемных родителей. Такие дети никогда не будут обделены вниманием как приемных, так и истинных родителей. Ислам, который сейчас исповедуют чеченцы, так же как и традиционное право чеченцев - адат, строго регулирует правила усыновления детей. При этом, как утверждают представители духовенства, согласно канонам ислама, усыновление бывает двух видов: разрешенное и запрещенное. Разрешенным является тот вид усыновления, когда ребенка берут в семью с целью дать ему правильное воспитание, проявлять к нему доброту и чуткость и полностью заменить родителей.
Запрещенное - это когда ребенка усыновляют с тем, чтобы он считался ребенком приемных родителей и к нему применялись те же нормы, что и к другим детям, имеющимся в новой семье. Приемному ребенку нельзя давать новую фамилию, и он не обязан считать чужих людей своими родителями. Если истинные родители усыновленного ребенка живы, то он должен о них знать.
Smartnews
Чеченцы воспитывают своих детей так же, как и их предки 100–200 лет назад, считают в республике. Рождение ребенка, а особенно мальчика, накладывает на родителей серьезную ответственность, нести которую считается главным делом всей жизни. (6 фотографий)
Несмотря на то что современный мир накладывает отпечаток на традиции, на семейный уклад, на воспитание детей, в Чечне сумели сохранить одну из самых главных традиций - многодетность. До сих пор, когда рождается ребенок, в первых поздравлениях родителям все желают, чтобы у родившегося было семеро братьев. Семья, в которой семь братьев, - это очень серьезный, достойный уважения в чеченском обществе аргумент.
В Чечне очень популярна одна притча: молодая мать пошла к старцу, чтобы спросить у него, с какого времени надо начинать воспитывать ребенка. Старец спросил, сколько лет малышу. Та ответила: один месяц. Старец, не думая, сказал, что она опоздала с воспитанием ровно на месяц. Самое главное, чему учат детей согласно чеченским традициям, - это уважение к старшим. Имя отца - это непререкаемый авторитет, действующий на ребенка магическим образом.
Согласно традиционным адатам, чеченцы никогда на людях не будут хвалить своих детей. Практически любой чеченский отец промолчит, если сын будет рассказывать ему об успехах. Общаются отец с сыном через мать, соблюдая дистанцию. Но стержнем воспитания сына остается отец, которому надлежит подражать и стремиться к его идеалу.
К чеченским традициям воспитания мальчиков проявляли интерес еще дореволюционные историки. На их вопрос, почему родители не бьют своих детей, отцы и матери отвечали: «Хотим, чтобы они выросли людьми». А знаменитый русский кавказовед Адольф Берже утверждал, что чеченцы никогда не бьют своих сыновей, поскольку боятся, что те вырастут трусами. Сына не бьют и не бранят, чтобы он не знал чувства страха.
Семья Рамзана Кадырова - показательный пример, здесь на практике можно увидеть все особенности традиций местного воспитания. “Я никогда не садился в присутствии отца, никогда не разговаривал. Когда меня спрашивали, отвечал. Старался не заходить в ту комнату, где родители были вместе. Никогда мы с отцом до последних лет в присутствии моего деда не общались. Я не помню, чтобы меня отец хвалил. Точно так и у нас в семье. В присутствии отца я никогда не разговаривал с женой и детьми. Нас так воспитали”, – рассказал Рамзан Кадыров в одном из интервью.
